Это будет ранним утром.
Когда солнце ещё на соседней улице играет с трёхэтажным домом.
А он жмурится.
И пускает зайчики солнцу в ответ. На восемь бед один совет: «Открывай глаза и просыпайся.
Спускай ноги и отрывайся
от тёплой постели, как от мыса Канаверал. И взлетай.
Просыпай
мелочь из карманов пижамы».
Неожиданно, но раз есть карманы, значит в них есть и мелочь, звенящая по асфальту, как колокольчики у шута. Но это пока только сон. Суета сует, все суета,
кроме твоего взлёта.
А у солнца работа — дружить с домами,
сидеть на их крышах,
болтая ногами,
слепить голубей,
изгонять росу из полей,
затемнять шляпки грибов,
загонять под землю кротов.
Да много чего ещё, важного и серьезного.
Солнце ничьё, беспризорное и бесхозное.
Но этим ранним утром, двадцать первого июля,
оно уселось на стуле прямо напротив моего окна.
И не уходит дальше, туда,
где его тоже ждут.
И объявление: «Солнце не вышло на маршрут»,
как будто оно троллейбус и у него слетели штанги
на остановке у Чунга-Чанги.
И ждёт, пока я проснусь. А я подсматриваю сквозь ресницы.
Мне некуда торопиться.
Это в Техасе Канаверал, а у меня правило —
не торопись. Тем более в шесть утра.
Я медленно выхожу из сна,
из подъезда,
из двора,
на тротуар,
на проезжую часть и взлетаю,
не боясь упасть.
И сыпется мелочь из кармана брюк.
Мне не хватает рук, чтобы подхватить ее на лету.
Крылья машут, набирая нужную высоту.
А мелочь, это так, на память. О чувствах
Чтобы вернуться.
На проезжую часть.
На тротуар,
во двор
и в подъезд.
Б-г не выдаст, свинья не съест.