Вот эта лёгкая дрожь внутри.
Как будто туда влетела малая птица,
дождалась свистка и на счёт три
бьётся там не журавлём, а синицей
в твоей груди, как в кулаке птицелова,
и добираясь до узкого горла
пытается вылететь, снова и снова,
а там от комка черно или чёрно.
А губы сжаты, как зашиты в три шва
и во рту горечь и железный привкус.
Запах тлена, как после тяжёлого сна,
зубы сомкнуты в неправильный прикус.
Твоя птица уже задыхается изнутри.
Она беременна твоим глубоким чувством.
Она орёт тебе: «Пожалуйста, отвори!»,
но сэппуку — это не простое искусство.
Отпусти её, пока она ещё может петь,
пока её крылья ещё не изломаны о твои рёбра.
Проводи её взглядом, пусть попытается улететь
и не зови назад, и не мани хлебом, будь добр.
И даже после этого, ощутив внутри пустоту
и обжигающий душевный голод,
не пытайся сбить её на лету —
у тебя же дрожат руки в такой холод.