Ты попросила выступить на твоей свадьбе
и произнести тост.
Это было так неожиданно, вряд ли
я был готов встать во весь рост
и рассказать, как мы с тобой познакомились.
Особенно в присутствии жениха.
Боже, сейчас, например, такое вспомнилось —
зачесались нос и рука.
Всё началось с бутылки шампанского
в полупустом кафе на Подоле.
Потом коньяк, сказали, что завода ереванского
Наверное, в Шполе
лили в бутылки, собранные бомжами
по всей Украине
Мы напились, шли к тебе и ржали.
Ты была в чём-то синем.
Я был в пальто. Длинном, до середины голени
Гололёд, Сагайдачного, ты, легка
на подъём, в смысле напоена.
Так бы начал, издалека.
Хотя всё произошло очень быстро.
Свет не включали.
Хватало уличного. Дома было достаточно чисто.
Не предлагала чая.
Потянула к себе,
и, путаясь в ремнях и пуговицах, сказала:
«Начало лихо беде».
А дальше всё, как у нормальных людей.
«Да, ещё, подожди меня,
я в ванную, мне надо, да, немного налей».
И опять: «Из огня да в полымя».
О чем рассказать твоему жениху
и его большой семье.
Ничего не забыв, как на святом духу,
руку сжечь на огне?
Нельзя. Я даже сам стараюсь забыть
многое из того, что было.
Быть или не быть? Бить или не бить?
Вымыто с душистым мылом.
Что ты там ему варишь? Борщи?
А мы с тобой вообще не ели.
В холодильнике было пусто. И не ищи.
Да и лень было вставать из постели.
А помнишь, искали твой нательный крест?
Нашла сама, как после дуэли Пушкина.
В самом неожиданном из мест.
В простынях, под подушками.
В общем, ты попросила — выступи на моей свадьбе и произнеси тост.
Мне кажется, у меня получилось.
Никто не сдерживал слёз.