На златом крыльце сидели,
еле пили, пили, ели
царь, царевич,
король, королевич,
сапожник, портной,
ещё какой-то косой,
два вагоновожатых,
фермер с лопатой,
военный в парадном кителе
и двое строителей.
А где-то около четырёх
к ним пришёл Б-г.
Сел с краю, не в центре,
так удобней, если надо до ветру.
Слушал их тосты и застольные речи –
поминают всуе, матерятся вечно.
А потом говорит,
мол, ещё и петух не вскричит,
как один из вас, или все,
выйдет из лесу на шоссе
и поедет меня продавать.
Не за тридцать, за двадцать пять.
Если долго не будут брать
дайте скидку. Устал я ждать.
Пили дальше, за дружбу, любовь,
за сбывание мечт и снов,
и за тех, кто сейчас в сапогах,
за фортуну – не пенис в руках.
А с утра поплелись на базар
и продали редкий товар.
Он живёт теперь за стеклом.
Не выходит почти на улицу
и не спит совсем, плачет днём,
а от света дневного жмурится.