А тот, кто видел всадника в бордовом,
приехавшего ночью за душой,
ослабленной житьём и без короны,
а, впрочем, и в короне, был такой.
Как отличил проезжего от смерти,
сверяющей по спискам должников,
кого забрать из мутной круговерти
и протащить меж узких косяков
в пустое жерло тёмного подъезда
на табуретки строем в два ряда
и осенить толпу знаменьем крестным,
и вовсе не крестить тогда, когда
другого забирает человека,
не бившего поклоны алтарям,
но по ночам в приснившуюся Мекку,
ходившего пешком из разных стран.
Произносившего: «Нас ждёт Ерушалаим!
Мы будем там в каком-нибудь году!»
Бордовый здесь, но я его не знаю,
и не узнаю в вирусном бреду.