Будешь жить, встречая незнакомых
по одёжке — горе от ума.
Главное — не выходи из комы —
ночь нежна, а улица темна…
Поэзия
Я много не прошу, но дай рассыпать
моё зерно, без кожи и костей.
Я кошек покормил вчерашней рыбой,
а пёс был сыт — вернулся из гостей…
Когда застрянет
Солнце, не спускаясь
по прихоти Исуса — не того,
тогда тебе поверю и раскаюсь,
прощу своих, но не твоих врагов…
Шапка моя по Сеньке — из под неё не льёт.
Если ударит громом — он меня не убьёт.
Молния если грянет — не перекрещусь.
Выпьете на поминках? Пусть это будет «Гусь»…
Оставите меня учить стихи,
читать Кабанова без знаков препинаний,
а выучив — податься в пастухи,
водить овец по тротуарам знаний…
Когда расставят все акценты
ты станешь точками над и
и разорвётся кинолента
на полуслове — «люб». А «ви»…
Дом проплывает судном, не суднОм,
а мы его, смешные пассажиры,
лежим, сидим, и ходим в нём вверх дном,
но, слава Б-гу, счастливы и живы…
Я видел небо в белые узоры,
наколотые золотой иглой
и головные облаков уборы,
за слоем растворяющие слой…
Попробуй услышать молитву немого,
пробуй, пока не оглох.
Попробуй увидеть рисунок слепого,
каким его видит Б-г…
Догорит огонь и остынет дом —
приходи ко мне, посидим вдвоём
под холодный чай с ледяной халвой.
Вот тогда читай про себя, со мной…
Завтра состригут лишние волосы.
Назовут Бориса БОрисом.
Завтра мы опять не поссоримся
и скорей всего будет дождь.
Умрёт от яда кураре вождь —
его сожрут на обед.
Но, возможно, что нет…
Люба моя, зажди,
чуєш, не відключайся!
Так, в нас ідуть дощі,
сонця нема та щастя…
Ждёшь, что она прочтёт,
текст, что тобой написан.
Это твой недолёт,
это хвосты, как лисьи…
Ты просыпалась каждые полчаса и спрашивала меня о времени.
Я не спал вовсе и пытался вспомнить, кто ты, какого рода и племени…
Читай, читай, тихонько, про себя,
тебе одну известную молитву.
Твой толстый панцирь — тонкая броня,
как шелуха спиралью, острой бритвой…