Под холодным дождём я иду с головой непокрытой,
отмокая, срывая, снимая остатки бинтов.
Я себе говорю, что с тобой мы, наверное, квиты
и зачатие снова пройдёт непорочно, без слов…
Поэзия
А вот, смотри, несёт бумажный ветер
картонных бабочек с востока на закат.
Их ловят на лугу в панамки дети —
и каждый пятый мальчик — Герострат…
Вот хочется уже #непровойну.
Ленивого, неспешного застолья
и, отдавая должное вину,
не запивать, а радоваться воле…
Негромкий звон. К заутрене, похоже,
зовут ещё живущих христиан.
Камо грядеши — бросил мне прохожий,
по виду из далёких, жарких стран…
Мои незнакомые гости
садятся в дому за столы,
накрытые — кожа да кости —
еще до рогатой луны…
Ты привыкаешь к одиночеству.
Пустой стакан, пустые сны.
И не сбылись тебе пророчества,
гадалки были не честны —…
Втемяшилось в такую темень —
в Тамани тоже чешут темя
и тяжко стонут в Темрюке —
синица в небе, хер в руке…
Я отмечал зелёной птичкой —
какая странность для чернил —
тех, кто меня обидел лично,
а золотой — тех, кто забыл…
Встречались разные — молились
и молча двигали богов
из категории, что снились
в разряд «ушёл и был таков»…
Что же теперь — скучать?
Просто считать столбы?
Даже, если печать —
мы не рабы, не мы…
Зачем тебе, пропащая душа,
садиться в поезд, возвращаться в город,
который жил спокойно, не спеша,
и прятал память каплями за ворот…
Это мы, те, которым не спится
под унылые песни цикад,
а короткая ночь не продлится
перерывом на дождь и на град…
Он умер на лестничной клетке.
Ходил к соседке,
у которой муж был в тюрьме,
а тот вернулся, неожиданно, к любимой жене…
Своих сов
закрывай на засов.
Не дай бог, вылетят и начнут ахать и ухать,
рассевшись по дубам и букам…
Бесконечная азбука Морзе
из отрывистых точек-тире —
Конче-Заспа, ответьте, здесь Ворзель,
мы вас слышали в феврале…