Я наговорил тебе это всё на ухо,
а ты сделала из тайны рингтон
и теперь даже ресторанные лабухи
могут слышать наш с тобой разговор.
Вернее, его окончание.
Из-за разряженной батареи
я говорил с твоим автоответчиком
и боялся, что вообще не успею
или скажу что-нибудь опрометчиво,
о чём потом буду жалеть и мучаться.
В любом случае.
Снег лежал кучами.
Неопрятный, как неубранная постель.
Как айсберг, севший на мель.
Как белая акула –
на солнцепёке уснула
и пахнет дурно.
Как Аннапурна
после всех альпинистов.
Как раздевалка у футболистов
после тяжёлой игры.
Трое. Адреналин и мы.
Нет, только я.
И твоя разряженная батарея. Это не ничья.
Это мой проигрыш, который могут слышать даже ресторанные лабухи,
у которых нет ничего за пазухой.
Кроме хуёвых рифм, не попадающих в ритм.
И цифр.
Номеров телефонов
цыганских баронов.
В ушах у баранов и у коров.
На опорах мостов.
На досках бортов.
Корабельных носов.
На головках болтов.
На бронежилетах ментов.
На указателях на Ростов.
Я был готов.
Заряди телефон.
Поменяй рингтон
на Бумер.
А меня нет. Я умер.
Дортмунд, 28.05.2020
