Июньским полднем, до пятен соли просушены солнцем насквозь
Несёмся жарким лесом сосновым, плотно, виноградная гроздь.
Пятками гулко по тёплым корням, предчувствуя их глубину,
Считаем сучков ребристые розы, отплакавшие смолу.
Лезут занозы в твёрдую кожу, растресканную, как такыр.
Ступнями голых ног перехожих, затёртыми напрочь, до дыр
Сгребаем сугробами пыльные кучи в разъезженный серый шлях,
Рядом ползут еле-еле подводы и лошади в белых носках,
Вдыхая ноздрями запах люцерны, хватают её на ходу.
А мы уже дальше, несёмся рысью к нагретому летом пруду.
Тёплую влагу тянут коровы, дорвавшиеся до воды,
Без остановки, сквозь толстые шеи, задумчивы и строги.
Кувшинки желтеют. Длинные стебли скользят по ногам, как ужи,
Хватают легко за голую кожу, руки подводных чужих.
Томные утки разогнаны криком купальщиц за зарослью ив,
Яблонь, роняющих бомбами с веток свой толстый «Белый налив».
Мы плещемся в мелком, заросшем ряской, прохладном, жидком стекле.
Когда это было? Не помню точно, в какой неизвестной стране?