У меня третий день ночь.
И дождь.
И воды у машин по колени.
От лени и нежелания мокрых ног
я подъезжаю прямо к веранде и, мой справедливый и правильный Б-г,
подготовил мне в темноте лужу.
Спасательный круг не нужен, но я вхожу в неё в полный рост,
как королевский гвардеец на пост,
как свая в основание Венеции или Амстердама,
как в грехи приличная дама,
как то, что хочешь забыть
и спрятать. Залить
тёмной водой или бетоном,
память, о чём, вдруг, стоном
в голос, или короткой судорогой напрягает лоб.
Боже, как стыдно! А вдруг всплывёт?
Женщина или мужчина?
А если морская мина,
как живая, шевелящая чёрными усиками,
похожая формой на вирус, бусинка.
В общем, третий день ночь
и плотный тягучий дождь,
закрывающий Средиземное море,
занавесом, шторой
и из всех звуков только его гул.
Чайки поставят мне прогул.
Море выбросит для меня ракушки.
А меня нет, я сушу себя в сушке
и считаю часы до пятницы,
когда дождь должен попятиться.
Вернутся Солнце и звёзды на небо
главным из зрелищ. После хлеба.