Да из меня какой уже герой?
Как в грехе свальном, годы кутерьмой
и лица не забытых мною женщин.
Лет больше, памяти всё меньше.
А листья падают не осенью, весной,
и их сгребают в кучи во дворах
и поднимают в небо на танцующих руках
нежарких, исчезающих костров.
И, даже если был ещё здоров,
то горечь в горле и чечётка на зубах.
Добавлю писем в разноцветный лист
и белый дым, что сладок был и чист,
отяжелевший буквами и грузом
всех мимолётных связей и союзов
вдруг сделается темен и пятнист.
Носком ботинка не сгоревшую строку
предам забвению и мокрому песку,
успев прочесть фамилию и имя.
Всё, в общем то же, что случилось с остальными,
оставленными где-то на бегу.