Эту историю мне рассказала моя мама. Она 1940 года рождения. И она помнит этого человека. Он приезжал в Житомир к моей бабушке Суре после войны.
Но всё по порядку.
У моей бабушки до войны были родственники в районном центре Житомирской области — Дзержинске. Сейчас он называется Романов.
Тут кое-что надо уточнить. Моя мама помнит, что бабушкиного двоюродного брата в семье называли Идл (видимо Юдель). В интернете я нашёл точно такую же историю выжившего портного из Дзержинска. Но его звали Волько Пекерман. Не знаю, кто прав. Моей маме после войны было пять лет. Но история правдива.
В Дзержинске, где до войны было 80 процентов евреев, сейчас, я думаю, не осталось почти никого. Уточнить не у кого. Там даже от старого еврейского кладбища остался только один памятник.
Волько был портным. И точно очень хорошим. В Дзержинске начали убивать евреев 25 августа 1941 года. Существуют три места массовых захоронений. Сейчас есть памятники. Выжили несколько человек, которые выбрались из расстрельных ям.
А Волько не расстреляли. Его всю семью расстреляли, 36 человек, включая жену с шестимесячным ребёнком, старшего, уже взрослого сына тоже, у него на глазах, а его нет.
Он был портной. Его увели от ямы и сказали шить. И он шил немцам и полицаям, убийцам его семьи, форму и одежду. До 1943 года, когда стал им больше не нужен. Но его предупредили подпольщики и отправили в лес, к партизанам.
Что он чувствовал, как он жил? Я не знаю.
Я знаю только, что после войны он вернулся в Дзержинск. И туда же вернулась девушка, невеста его погибшего сына, с которой тот встречался до войны. Два осколка больших еврейских семей.
Сколько было евреев в Дзержинске после войны? Я не знаю. Я знаю только, что они встретились и поженились. Отец расстрелянного жениха и его невеста. И прожили вместе до конца жизни. За всех его и её погибших родственников. У меня нет никаких сведений о них, были ли у них дети, что с ними. Но мне так хочется надеяться, что да.
Такая вот история еврейской любви. Как, впрочем, и любой другой.