На скамейке кровит «окрашено»,
отпечаталось на пальто.
В красной краске не много страшного,
если краска не кровь, а то,
чем рисуют коровку божию
и кирпич на зубцах Кремля.
Если встретишь меня, прохожего,
не узнай, не спроси огня.
А попросишь, зажми ладонями,
сохраняя его тепло —
пусть горит языками до неба,
оплавляя песок в стекло,
то, что с пальцев разбитых капает,
прожигая собой асфальт.
Послезавтра остынет маками,
прорастающими в базальт.
На скамейке лист: «окровавленно»
и пробоины на пальто.
Так, наверное, будет правильно.
И, наверное, есть за что.