Повторяю себе, что я здесь абсолютно спокоен.
Повторяю, с утра, пока плотно закрыты глаза,
Я уверен в себе, я почти императорский воин,
узкоглаз и велик, как монголо-татарский мурза.
Я сижу на крыльце, табуретка уперлась ногами
в полюс жизни, который устроен под домом моим,
и слежу исподлобья за непреходящими вами.
Вы куда собрались, когда люди сидят карантин?
Ваши жалкие доводы мне досконально известны.
Старики и собаки, продукты, газеты, бухло.
Вам сказали сидеть, не ходить за кордон королевства,
не высовывать вовсе из окон немытых голов.
В городах нет машин, на бетоне грустят самолёты.
Стюардессы стирают бельё и сажают цветы,
а наглючий енот возвращается утром с охоты
и бросает жестянку от пива в сирени кусты.
Я за вами смотрю и люблю вас до слёз, бесконечно!
Выхожу на крыльцо, и в стакане вздыхает коньяк.
Чувство локтя фигня. Мы обнимем друг друга за плечи –
никакому врагу не сдаётся наш гордый «Варяг».