У меня есть рассказ. «Как я был ювелиром, или первый раз во Львове» называется. Неплохой такой рассказ, мне кажется. Я его даже на конкурс отправил в Одессу. Премия Бабеля. Там скоро финал. Посмотрим, что получится. Но, думаю, вряд ли. Потому, что в рассказе ничего нет об Одессе. Там о Житомире, о Львове, даже об Улан-Уде и Афганистане что-то есть, а об Одессе ничего. А в жюри там точно одни одесситы, им про другое не интересно. У них даже Брайтон – это Литл Одесса, а тут я со своим Житомиром, Львовым, яшмой и мандавошками.
Вот, кстати, да. Я понял, почему об этом рассказе вспомнил. Я прокомментировал пост одной моей давней знакомой на Фейсбуке. Хотел написать старой, но передумал. Это мы, мужчины, бываем старыми знакомыми или друзьями, а у женщин только давние, хорошие, многолетние и так далее. Типа, мы не знаем, сколько им лет. Или они сами об этом забыли. Да, так вот, я её знаю лет тридцать пять.
Наташа В. теперь знаменитость. Передачи, ток-шоу, интервью. Она на фейсбуке пошутила, что настоящей знаменитостью становятся только тогда, когда начинают рекламировать какое-то средство от внешней потливости, внутреннего страха, от чрезмерной реакции и недостаточной эрекции.
Я в комментариях ответил, что зря не согласился рекламировать средство от лобковых вшей. Кто не знает, так называются мандавошки по-научному. В ответ на мой комментарий пришла девушка Нонна К. и написала, что очень хотела бы увидеть, как такая реклама могла бы выглядеть. Я ей пообещал, что когда-нибудь расскажу.
Слово надо держать. Особенно, когда дал его молодой девушке. Нельзя разрушать их веру в мужчин. Им же ещё детей каким-то образом рожать от нас. Нет, не поймите меня буквально. Я-то своё отрожал, но есть же и другие любители этого дела.
Так вот.
Смотрели ли вы когда-либо своим лобковым вшам в глаза?
Нет? А я смотрел.
Значит дело было так.
В 1985 году, сразу после окончания института, в котором не было военной кафедры и защиты диплома ушёл я отдавать священный долг и отбывать почётную обязанность. Так тогда называли службу в Советской Армии. Папа мой, большой начальник регионального масштаба, договорился, что служить я буду недалеко от дома, километрах в тридцати. Так и вышло. Это был учебный центр гвардейской танковой армии. 45 срочников и человек 20 офицеров и прапорщиков.
Жилось мне там неплохо. Дом рядом. Зампотылом в части был мой сосед по родному дому капитан Женька С., только что вернувшийся из Афганистана. Через три месяца мне дали сержанта. И всё было бы неплохо, если бы не Она.
Я с ней познакомился уже служа в армии. Рыжая, худая, с сумасшедшими глазами и невероятным собственным, не парфюмерным запахом. И я начал бегать, то есть ездить, к ней в самоволки. По ночам, после отбоя, я выходил на трассу и попуткой ехал в город. К часу ночи добирался, а в пять назад. Тут много можно рассказывать. Но речь же не о ней. Я о ней уже много писал. Речь же о… Сами знаете о ком.
Да, так вот! Когда наш замполит, полковник, решил нагрузить меня изготовлением ювелирного изделия из яшмы, я обрадовался возможности пожить пару дней в городе. У неё. И согласился на авантюру. Все эти события я и описал в вышеупомянутом рассказе. В том числе и Машку-связистку, её вечно натёртые колени и её квартиранток. Но до конца всё не рассказал. Теперь расскажу.
Итак, в моём сменном х/б, оставленном на время поездки во Львов в казарме, завелись лобковые вши, именуемые моими сослуживцами просто – мандавошки. Присутствие их обнаружить было легко. На второй день после возвращения мои подмышки начали чесаться. Я внимательно изучил их и обнаружил в волосах шестиногих существ с усиками, преданно смотревших мне в глаза. Поскольку сам я до этого подобных зверей не видел, то обратился к своему непосредственному начальнику, капитану Федьке Крюкину, пьянице и рыбаку, который подтвердил мою страшную догадку. Это были ОНИ.
Я знал, что невиновен. В мою пользу и в пользу моей Любви был тот факт, что завелись зверята только подмышками. Не в галифе. Значит, кто-то из таких же сержантов, как и я, воспользовался моим х/б во время моего отсутствия, постирав своё.
Но чувство невиновности никак не влияло на чешущиеся подмышки и проживание в общей казарме. Надо было что-то делать. Зверят надо было уничтожать.
Крупный специалист по разным животным Миша Карпущиц, защищавший Родину на должности свинаря на подсобном хозяйстве учебного центра, сказал: «Слухай, не переймайся. У нас в селі ці мандавошкі були у всіх. А шо, коли блядь одна на все село, а хлопцям всєм хочеться».
Он посоветовал мне обильно смазать поражённые места керосином, дать подействовать и потом смыть, но не тянуть, пока «ці гади нє залізли у брові та рєсниці. І так бува. А там вже керосином не розберешся».
Я взял у старшины литр керосина и пошёл в свою мастерскую, в автомобильный парк части, чтобы проделать процедуру. По дороге я встретил капитана Федьку, который спросил меня, вывел ли я уже Машкиных квартирантов и, услышав ответ, что ещё нет, но собираюсь, посоветовал мне сбрить все волосы на теле, кроме головы. «Так надежней», — сказал он. Я решил прислушаться к командиру. Согласно Устава же.
В мастерской я запер дверь и тщательно выбрил подмышки и, впервые в жизни, пах. Не забывайте, что это был 1986 год и в Советском Союзе секса не было. А раз секса не было, то и бриться там не надо было. Мне было очень больно смотреть на своего «боевого сокола», превратившегося после этой процедуры в ощипанного цыплёнка. Аж в глазах защипало.
И вот тут-то я и совершил страшную ошибку. Я вспомнил рекомендацию Карпущица и, для стопроцентного результата, протёр свежевыбритые места керосином.
Как я уже говорил, дело было в феврале. Секса в СССР тогда не было, а снег был. Поэтому на плацу, перед мастерскими, бульдозером и солдатами была наметена огромная снежная куча.
Именно к ней и устремился я, выскочив из мастерской, абсолютно голый и гонимый страшным жжением в бритых местах. Только плюхнувшись в неё с размаху, я издал такой вой, что в соседнем селе за речкой залаяли собаки, на генетическом уровне вспомнив последнего, убитого ещё в 1913 году в этих местах, волка.
Именно в этот момент ворота в автопарк отворились и на плац въехал уазик командира центра, в котором сидел он сам и его жена, работавшая продавцом в солдатском магазине.
Она первой заметила меня, видимо по горящим глазам, в позе египетского сфинкса, лежащего на фоне снежной пирамиды. Команду «Смирно», полученную от командира, я так и не смог выполнить. Вытянуть руки по швам мне мешал врождённый стыд и страх, что под моими ладонями уже просто ничего не осталось, а всё сгорело.
За неделю гарнизонной гауптвахты обожжённая кожа подмышками и в паху отшелушилась. Все важные части всё-таки тела остались на своих местах.
Сержанта, бравшего мое х/б, я нашёл и набил рожу. У него, кстати, квартиранты были уже и в бровях, и в ресницах. Его забрали в госпиталь. Нормальная, кстати, тема в феврале – в госпитале тепло и кормят получше.
К чему я это всё? А, о рекламе и популярности же разговор. Мол, знаменитым человек по-настоящему становится только тогда, когда начинает рекламировать средства для решения волос или от запаха во рту. Не только! Я был ходячей рекламой нефтепродуктов до самого моего дембеля, то есть месяцев девять, надо мной ржали и показывали на меня пальцами, а Машка-связистка с её вечно натёртыми коленями при каждой встрече просила меня показать ей «погорельца». А вы всё телевидение да интернет. Всё проще: до популярности всего шесть шагов — любовь, самоволки, мандавошки, бритва, керосин и куча снега.