В голове у меня по пьесе полный Кустурица.
Кто-то пьёт, кто-то рвёт, кому-то придётся зажмуриться.
На подсолнухе дырки от семечек, выпали в «Love».
Я возьму тебя, если меня позовут на конклав.
Я возьму тебя в Рим, если ты не хазарский анклав,
и у главных твоих нет на Чёрное море управ.
Но из бухты твоей выход к чайкам и сразу на дно,
а крушение лодки подводной о быт не покажут в кино.
Не задраены люки, камилавка в красной пыли,
у пророка Ильи не горят тормозные огни.
Балаклавой затянуты скулы и сколы лица.
Я бы взял тебя мамой и тёщей святого отца.
Причащайся и в путь, нам до неба, почти как до Фив.
На борту все пьяны, забродивших нанюхались слив.
Я укрыл бы тебя кардинальским пурпурным плащом
от прямых попаданий и слухов, взнесённых пращой.
На носу, отдавайте крестьянам витые концы,
рабочим заводы, а евреям раздайте мацы.
Я возьму тебя в дщери, найдя в киммерийском краю.
На конклаве сожгут и, возможно, потом отпоют.