Да мне бы совсем немного.
Перебежать дорогу.
Полицейский посмотрит строго,
но не оштрафует. Поймёт, что надо
в неположенном месте. Третий день кряду.
Переход далеко.
А наискось так легко. Полосатая зебра. Серый и белый
отличаются верой.
Серый — что всё уныло.
Небо, в нём крюк Луны, верёвка и мыло.
Белый — что ночь мягка, как волосы старика,
уже похожи на детский пушок.
Подует ноябрьский ветерок
и облетят, как семена одуванчика.
Пью кофе из пластикового стаканчика
и машу рукой полицейскому.
Не штрафуй. По-соседски.
Мне же просто перебежать,
не упасть
и на другой стороне дороги
вытянуть ноги
на зелёной траве Грин парка.
А на той стороне останутся черновики и помарки,
кляксы, грамматические ошибки,
окурки «Шипки»,
хотя он же курил «Честерфилд»
и не только в Америке.
Переплыть дорогу к другому берегу.
Переехать на велике или на роликах.
Зигзагом, как алкоголики,
или ползком, как улитка,
оставляя свой влажный след.
След — это тоже ответ.
По нему пойдут Джульбарс с Карацупой,
разглядывая под лупой
сто восемьдесят сантиметров роста. Тучен,
к жаре не приучен,
левая нога короче и меньше в объёме икры.
Не любит мотоциклы.
Не любит шум. Не любит ругаться.
А зачем тогда возвращаться?
Перебегать/переходить/переплывать родину как редкая птица, до середины Днепра.
Утро это просто игра.
В прятки, с самим собой. Полицейский, спой!
Не знаю, что-нибудь о любви.
«Летят журавли».
Там под небом чужим.
На моей стороне строгий режим.
На другой стороне свобода.
Женского, совершенного рода.
Я перебегу.
Отвернись, я точно смогу.