В небо, в белый свет, как в копейку,
в утреннюю тишину,
еду по старой узкоколейке
через страну,
настоянную на любви и чаге,
на ожиданьи чудес,
что счастье завтра будет в продмаге,
фасовано, на развес.
Взвесит грудастая продавщица
и уложит в пакет
с сосисками и горчицей,
скажет «любовь да совет».
Что там в красивой цветной обёртке —
крошки, остатки лет.
Снова два длинных, один короткий
пАром гудят в ответ.
Станция Грусть. В тупике два скорых —
«Оттуда» и «Не туда».
Если судить нас за разговоры —
на нет, вроде, нет суда.
Есть только небо. И за копейку
едем в один конец
по заржавевшей узкоколейке —
сын божий и Отец.