А хочешь, я к тебе приеду?
Не знаю точно, пусть к обеду.
Ну, ничего, я подожду,
как рыба снулая во льду,
под козырьком и у подъезда.
И, даже дворничихи вместо,
снег уберу и всё песком
посыплю, а потом с мешком,
как Дед Мороз, собрав соседей,
раздам подарки. Три медведя,
четыре книги, восемь игр
и ядовито-рыжий тигр
раскрасят чёрно-белый мир
и люди выйдут из квартир.
И будут даже поцелуи,
что нам запретны ныне. Всуе
не поминай их. Карантин
нам прочит грустную из зим.
Ну, в общем, был, да не дождался.
Нет-нет, совсем не обижался.
Ведь я же не предупредил.
Держался, сколько было сил,
потом налили маляры,
и мне хватило, чтоб с горы
скатиться кубарем к Днепру.
А ты придёшь — не отопру.
Я шубу снял, отклеил брови.
Уже давно седоголовый —
и так похож на старика.
Мне руки холодит река
и отпускаю по теченью
тебя, стихи и вдохновенье.
А помнишь твой вопрос: «Зачем?»
Действительно, полно проблем.
Тут не зачем, а почему,
не я тебе, а ты кому,
и не куда, а ниоткуда.
Тут места не осталось чуду.
Колокола сменил будильник,
Кукушка, растопырив крылья,
сорвалась вниз и умерла,
все повторяла: «Вот дела!»
Она подкинула яйцо,
в котором спрятано кольцо.
Тяни его, чеку гранаты
и требуй чек твоей оплаты.
А я куда? Я никуда.
Я просто тёмная вода.
Я молча стыну на ветру.
Я до Шаббата не помру.