Мы просто жили, по привычке,
глазами в землю, а потом
ловили редкие ледышки,
зашитым, как карманы, ртом.
«Открыть кавычки и расставить
все птички над коротким и», —
нам говорили —«вы не в праве,
не той дорогой вы пошли».
Но мы запомнили дорогу
и возвращались по ночам,
но, не умев молиться Богу,
молились алым парусам.
Не видно цвета до рассвета.
Передавали по рядам —
уйдёт сигнальная ракета,
и не погаснет где-то там,
где море переходит в небо
за тридесятой широтой,
где сто раз был и сто раз не был,
и каждый свой и сам не свой.
Рукой касаясь подбородка
нахмурив лоб, закрыв глаза,
садились в маленькую лодку
и уплывали навсегда.
На берегу остался ветер,
властитель листьев и газет,
а мы, его седые дети,
свидетели чужих побед —
ночные тени на экране,
остатки кочевых племён.
Нам говорили: «Вы не с нами»
и мы ушли, со всех сторон.