Ты просыпаешь зёрна недовольства в неплодородный, выжженный песок
Они взойдут и без гормона роста, а через год мне выстрелят в висок
Свинцовой пулей, плавленной подпольно за гаражами, на ночном костре
После картофеля, засыпанного солью в углистой пропеченной кожуре.
Смели их жерновами древних мельниц. Их строил архитектор Дон Кихот,
А руки половецких дивных пленниц раствор крепили яйцами-пашот.
Мели, мели, мука песочным часом ссыпает бесконечность в закрома,
Где кладовщица к яблочному спасу всё оприходует и выдаст на гора.
Мука-цемент, залитый родниками поверх лодыжек до средин колен,
До паутин, плетённых пауками для маскировки пережатых жизнью вен.
Не дать взрасти, пустить кривые корни, затем добраться до живой воды
И тростником надежды иллюзорной прикрыть предощущение беды.
Мука — татары, из днепровских плавней несутся в степи грабить хутора,
А пулю в кулаке зажал лохматый главный, в тулупе из Ясонова руна.
Она была на кожаной веревке и лезвием отрезана кривым
Ушкуйника из деревянной лодки, по Каме уходившего к своим.
Скуси её привычными зубами и брось назад в разъятость борозды.
Она взойдёт свинцовыми кустами с цветами из сверкающей слюды.