Ты написала, что у тебя нет времени.
Разрешиться от бремени, забеременеть, потерять девственность.
Именно в таком порядке. Ты – сама непосредственность…
Ты написала, что у тебя нет времени.
Разрешиться от бремени, забеременеть, потерять девственность.
Именно в таком порядке. Ты – сама непосредственность…
А он сказал: «Растёт трава.
Ты слышишь. Нет? Ты не права!
Я слышу каждый её шорох…
Он выходил, слепой, как крот,
поднявши ворот до затылка,
под скрип заржавленных ворот…
Вечер субботы.
Если будешь ещё, я долью.
В твою. Или в мою…
Четыре строчки выглядят нелепо,
забитые гвоздями запятых,
похожих на убитого вальдшнепа…
Очень тихо поминали лихом,
Очень громко славили вождя.
Запускали яркие шутихи…
Ты сказала, что ты режиссёр озвучки.
Сучка.
И озвучивала нашу встречу так,
что в городе утром приспустили флаг…
То, что у нас с тобой не происходит,
не станет знаменитым. И в кино,
в которое влюблённые не сходят…
От бесконечности до вечности нам остаются граммы нежности.
От верной смерти до бессмертия дистанция в объём предсердия…
Если ты меня ещё ждёшь, то я буду.
Но не сразу, а после того
– как возьму ссуду
– помою посуду
– закончу все пересуды
– выйду из блуда
– удивлюсь чуду
– словлю барракуду
– стану колдуном вуду…
Я не люблю иронии твоей.
Пропитанная мускусом сарказма,
мне мысль твоя и чище, и честней…
Кто посылал через море быка
и не ложился в объятья к Европе,
тот не узнаёт, как терпнет рука…
Я шагал по Суле, по воде аки посуху
по дорожке из лунных остатков небес.
Мне грозил водяной своим буковым посохом…
Почему вечером, когда я ложусь спать,
на улице тихо, ни одного звука,
а к трём начинаются разборки и плач…
У его девушки была маленькая грудь.
Белые, почти пепельные волосы.
Она говорила: «Всё обойдётся. Как-нибудь»…