Завтра утром я сыграл бы тебе блюз.
Беда в том, что я не умею играть и петь. Поэтому я смеюсь.
И мой голос хрипит, как ржавая жесть
на ветру, на углу, на грозу.
Это такая мелкая и детская месть
за непролитую по мне слезу.
За сожжённые за мной мосты.
За не сожжённые за мной города.
За твои, за мои понты.
За роспись внизу листа,
что с твоих слов записано верно, то, что с моих сказка и ложь.
Бывает и хуже. Ну, что ж.
А птицы летят высоко-высоко,
А рыбы плывут далеко-далеко
до пересечения параллельных прямых,
не оставляя заметных следов.
И только дым от сожжённых книг,
рукописей и дневников
обозначает этапы пути.
Лети.
Я спою тебе на прощание блюз.
Нет слуха и голоса, но я не боюсь.